Знать, на судьбу, что вертит нами,
Надолго чёрный стих нашёл.
Хотел утешиться стихами,
Но сил на чтенье не нашёл.
Открылась книга на портрете,
И показалось, будто ты
Смогла пробраться даже в эти,
Столь знаменитые, черты.
И эти все столбцы и строки,
Вся типографская печать,
Звучат, как старые упрёки.
Но как их поздно понимать.
А.Баранов
(А.Б.: Какой-нибудь дотошный читатель, наверное, может догадаться, что книга открылась на портрете Ахматовой, поскольку Столбцы, это название одного из её сборников.)
Надолго чёрный стих нашёл.
Хотел утешиться стихами,
Но сил на чтенье не нашёл.
Открылась книга на портрете,
И показалось, будто ты
Смогла пробраться даже в эти,
Столь знаменитые, черты.
И эти все столбцы и строки,
Вся типографская печать,
Звучат, как старые упрёки.
Но как их поздно понимать.
А.Баранов
(А.Б.: Какой-нибудь дотошный читатель, наверное, может догадаться, что книга открылась на портрете Ахматовой, поскольку Столбцы, это название одного из её сборников.)